Фаина Пархоменко, 13.07.1992

Наш спуск с горы ничем не легче, чем подъем.
Мечты — особенного рода откровенье,
сомнение,
познание сердец, забвение, живьем
открытые мира, сопротивленье. Наш спуск с горы составлен из надежд,
а память — поражение пространства,
и постоянства,
свершение мечты, спокойствие, мятеж.
Наш спуск — особенный обряд шаманства. Наш спуск с вершин — еще одна ступень
на пораженье, как свершенье воли
без боли,
но с огромным багажом. Спуск — плен
в огромном, бесконечном поле.

— Учитель, я ведь говорил это прежде. Я вижу, что с ними вам гораздо лучше, чем со мной. Поначалу Шэнь Цинцю никак не мог взять в толк, каких это «их» имеет в виду его ученик. Ло Бинхэ принялся мерить пещеру шагами, расхаживая взад-вперед рядом с Синьмо. — Всякий раз, когда я молил учителя уйти со мной, он не соглашался, — горько усмехнулся он, словно бы потешаясь над самим собой. — А если и соглашался, то лишь под принуждением — а значит, против воли. Но когда они просят вас остаться, то вы соглашаетесь без малейших колебаний. — Бросив потерянный взгляд на Шэнь Цинцю, он продолжил: — Учитель, вы так редко улыбаетесь — а ведь я так люблю вашу улыбку. И всякий раз, когда вы улыбались, вы были с ними. Мне… — он перешел на шёпот, — …очень, очень больно. Тут-то до Шэнь Цинцю наконец дошло, что под «ними» его ученик имел в виду весь хребет Цанцюн.