Юлия Кемова, 14.08

И нагота приобрела свою непреходящую ценность потому, что примиряла несколько противоположных позиций. Она берет наиболее чувственный и непосредственно волнующий объект — человеческое тело — и помещает его вне досягаемости времени и желания; она берет самую чисто рационалистическую концепцию из всех, на которые способно человечество, — математический порядок — и заставляет ее услаждать чувства; она берет смутные страхи перед неизвестным и смягчает их, показывая, что боги похожи на людей и им можно поклоняться скорее за их животворную красоту, чем за их смертоносные силы.

От любви, даже совсем не долгой и не совсем счастливой, воспоминания с нами остаются навсегда. Не так уж важно, что мы вспоминаем — пламенные ссоры или крепкие объятья. Не важно, заставляют они нас улыбаться или грустить. Мы дорожим ими. Храним их бережно и с нежностью. Они дарят нам радость даже если наше сердце разбито, а будущее перевернулось с ног на голову, хотя ещё вчера все казалось безоблачным. Они становятся частью нас. И даже если с мужчиной удалось распрощаться, их тяжелее всего отодвинуть подальше. Но приходится, нельзя ведь жить только воспоминаниями.