Юлиана Флоринская,

Может, в каком-то смысле мы все и вправду одни, дрейфуем в темноте и пустоте. Но все равно мы пытаемся выстроить отношения с близкими. Понимаешь, каждый из нас строит свой мир, в котором есть место тем, кого мы любим.

Сегодня исчезло представление о мужской чести. Если Пушкин и Лермонтов понимали, за что они могут умереть в любую секунду, у них в этом смысле не было никаких проблем, то сегодня в этом смысле дело плохо. Ты можешь стряхнуть с себя любой плевок, любое оскорбление — и всё будет нормально. Потому что всё же по приколу, всё же не всерьёз. А для них всё было всерьёз. А для нас — нет. И это кажется мне дико странным, понимаешь? Я для себя пытаюсь какие-то вещи определить, которые являются самыми серьёзными.