Евгения Попова, 02.02.1984

На прилавках лежали продукты, однако их выбор был очень небольшим, а качество, в том числе и свежей продукции, — низким. Окрестности выглядели так мрачно, как только могли выглядеть творения социалистической архитектуры. Местные жители держались дружелюбно, но получасового общения со всем этим мне было вполне достаточно. Возвращаясь в британское посольство на рабочий ужин, я размышляла о том, что, несмотря на очевидное отсутствие дефицита, явные признаки реформы тоже отсутствовали. Я ожидала большего; большего, по словам собравшихся за столом экспертов, ожидало и большинство россиян.

— Мне всегда было с тобой очень хорошо, — она говорила как будто искренне, но Алан знал, что нельзя быть уверенным в ее искренности. — Это ты не хотел больше заниматься со мной любовью!
— Это не совсем так, — поправил он ее. — Я не хотел этого на твоих условиях.
— Ну, да, правильно. Я должна была отказаться от всех радостей жизни, стать серьезными человеком или кем-то в этом роде!
— Я хотел, чтобы мы поженились.
— Это то же самое.
— Я не думаю, что брак и отказ от радостей жизни — олень и то же, если, конечно, не считать радостями жизни число партнёров, с которыми проводишь ночь. От этих привычек приходиться отказываться, когда вступаешь в брак.