Алексей Гребёнкин,

Доверья океан
Когда-то полон был и, брег земли обвив,
Как пояс, радужный, в спокойствии лежал
Но нынче слышу я
Лишь долгий грустный стон да ропщущий отлив
Гонимый сквозь туман
Порывом бурь, разбитый о края
Житейских голых скал.
Дозволь нам, о любовь,
Друг другу верным быть.
Ведь этот мир, что рос
Пред нами, как страна исполнившихся грез,
Так многолик, прекрасен он и нов,
Не знает, в сущности, ни света, ни страстей,
Ни мира, ни тепла, ни чувств, ни состраданья,
И в нем мы бродим, как по полю брани,
Хранящему следы смятенья, бегств, смертей,
Где полчища слепцов сошлись в борьбе своей.

– То есть ты считаешь, что человек, разочаровавшийся в жизни, не может ненавидеть своего убийцу.
– Нет, я считаю, что вполне возможно, что Садако сама заставила Нагао сделать то, что он сделал... Понимаешь, о чем я? Она просто совершила самоубийство руками другого человека.