Антон Марамзин,

Если бы где-нибудь в Британском музее была уютная комнатка не больше чем с двадцатью экспонатами, с хорошим освещением, удобными креслами и табличкой, приглашающей закурить, думаю, я бы не выходил из музея.

Я хочу, чтобы мир признал скотобойни грехом таким же ужасным, как немецкие концлагеря. В моем словаре больше нет слова «ферма». Это все пыточные застенки. Никаких морепродуктов не существует — есть только жизнь моря.