Наталия Калашникова, 02.07

... ни одни из знакомых мне взрослых не были так близки друг с другом, как бабушка с дедушкой, и эта близость проявлялась не только в постоянной потребности быть рядом, видеть друг друга каждую секунду, но и в непрерывных – за неимением более удачного словосочетания – придирках, исполненных любви. Едва ли не каждое слово, обращенное к другому, затрагивало какой-нибудь нерв, провоцируя ответный всплеск раздражения, но это лишь свидетельствовало о почти невыносимой тревоге, в которой они жили, о любовном чувстве, вспыхнувшем с новой силой по причине угрожающих обстоятельств.

Всякая совершенная наука дедуктивна, и в силу этого, как только нам удаётся выделить такие базовые элементы, то, дальше, любое самое сложное явление может быть описано как их комбинация. Но проблема как раз состоит в том, что подобные «про­стые элементы, которые установлены в математике и в отдельных разделах физики, не исследованы и не разъяснены ни в одной из наук о человеческом мышлении, чувствах и действиях, и в меньшей степени в социальных науках, настолько, чтобы можно было их использовать для умозаключений».
«По моему субъективному ощущению — продолжает Шмоллер, — нужна наивность кабинетного ученого, чтобы увидеть в этом изменчивом мире конечные базовые элементы — в научном смысле этого слова — в проявлении человеческих потребностей и личного интереса. Если бы корыстный инстинкт или эгоизм были бы конечными элементами в строго научном смысле, то они должны бы в научной психологии быть четко отделе­ны от других душевных сил. Но об этом нет и речи».