Gulmira Embergenova, 17.02

— Тогда что, по-твоему, гуманизм?
— Прежде всего — доброта во взаимоотношениях.
— А если человек не желает быть добрым, то его надо уничтожить? — ехидно поинтересовался Учитель.
— Нет, — возмутился Илар. — Но держаться от него лучше подальше.
— Это если есть такая возможность. А если нет? Что тогда? Ведь он — отрицательный пример для множества других. Все-таки уничтожить?
— Нет, — повторил Командор.
— А чем занимались вы? Не припомнишь, часом?
— Уничтожали... Но ведь мы чистили только самую гнусь, убивающую, пытающую и так далее. Неужели таких не нужно останавливать?
— Нужно. Но не так. Вот в этом парадоксе, кстати, и заключена фальшь идеи гуманизма, как такового. «Между собой мы добры, но если кто-нибудь не хочет принимать и понимать нашей доброты, то мы его убьем...» В разных мирах в разные времена люди приходили к гуманизму, но в нем всегда присутствовала эта вот гнусная деталь, превращая гуманизм в антигуманность.