Gulzhan Parimbekova,

Есть просто переживание. Нет чего-то или кого-то, переживающего переживание! Вы чувствуете чувство, мыслите мысль или ощущаете ощущение не в большей мере, чем слышите слышимое, зрите зримое или обоняете обоняемое. Словосочетание «я хорошо себя чувствую» означает наличие хорошего чувства. Оно не означает, что есть одна вещь под названием «я» и другая, отдельная от нее вещь под названием «чувство», так что когда вы сводите их вместе, это «я» чувствует хорошее чувство. Не существует других чувств, кроме наличных, и любое наличное чувство – это «я». Никто еще не находил «я», отдельного от какого-то наличного переживания, или какого-то наличного переживания, отдельного от «я», и это говорит лишь о том, что они представляют собой одно и то же.

Это не была любовь, это была страсть, доведенная до агрессии. Чувство намного глубже и сильнее. Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то безусловное главное значение, которое, в силу эгоизма, мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни. Первоначальная сила любви теряет здесь весь свой смысл, когда ее предмет с высоты безусловного центра увековеченной индивидуальности низводится на степень случайного и легко заменимого средства для произведения нового, быть может немного лучшего, а быть может немного худшего, но во всяком случае относительного и преходящего поколения людей. Итак, если смотреть только на то, что обыкновенно бывает, на фактический исход любви, то должно признать ее за мечту, временно овладевающую нашим существом и исчезающую, не перейдя ни в какое дело (так как деторождение не есть собственно дело любви). Но, признавая в силу очевидности, что идеальный смысл любви не осуществляется в действительности, должны ли мы признать его неосуществимым?