Егор Соловьев, 24.12

Во время войны я бросил гранату в землянку, где два мои товарища прихорашивались перед своим увольнением. А какой смех было смотреть на лицо моей любовницы, какой ужас, когда ожидая ласки, она получила по-американски кулаком, как ее тело упало за несколько шагов... и что за спектакль творили все эти люди, сражавшиеся у выхода в Гомон-Палас, когда я там устроил пожар! Сегодня вечером не бойтесь, я вообразил себя серьезным. — На самом деле во всей этой истории — ни слова правды, я самый воспитанный мальчик в Париже, но я так часто ставил себя и воображал себя свершившим или совершающим столь доблестные подвиги, что здесь не так много обмана.

— Я всё делал неправильно, — добавил он, качая головой, — даже этот несчастный сэндвич — и тот держу неправильно, ведь так?
Он закапал майонезом все брюки.