Елена Харьковская, 31.05.1979

Опускаюсь на снег, от усталости тяжелый, как камень... Но здесь не отдыхают. Я выработан и опустошен до предела. <...> Еще полчаса — и мне конец. <...> Пора уходить. Никакого ощущения величия происходящего. Для этого я слишком утомлен.

Сейчас другое время: нет чёрных и белых, нет узкоглазых и длинноглазых. Нет разницы, все одинаковые. Именно поэтому я считаю, что у человека, стрелявшего в президента Кеннеди, неправильное мировоззрение. Мне кажется, я видел, что он чувствовал. Это было во мне, во мне. Ребята, короче я хочу сказать, вы должны делать то, что считаете нужным. Вы меня не понимаете, потому что мои глаза открыты, я не машина, не стоит использовать меня в качестве машины. Я не машина, нужно быть живым, свободно мыслить. Свободно, нет ниггеров, никто не хочет играть в эти глупые игры: тыкать пальцами в кого-то нельзя! У нас всего 10 сраных пальцев!