Елена Кордова, 17.07.1991

Война меняла их. Война формировала, потому что застала в возрасте складывания характера, взгляда на жизнь. Война заставляла их многое увидеть, многое из того, что лучше бы человеку вообще не видеть, тем более женщине. Война заставляла о многом подумать. О добре и зле, например. О жизни и смерти. О тех вопросах, на которые человек научается отвечать в какой-то мере, прожив жизнь. А они только начинали жить. И уже должны были отвечать на эти вопросы…

Я где-то читал, что самая сильная женская страсть — участие в чужой судьбе. Вспомоществование, мать его! Помните, как в школе, когда одну из девчонок ребята доводили до слёз, все остальные её окружали и принимались лицемерно утешать? Приносили воду, жаловались учительнице, строго выговаривали обидчикам, и всё такое. На самом деле легче никому не становилось, зато они получали громадное удовольствие от вовлечённости в процесс. Это вроде того как позвонить приятелю из Лондона, и, услышав, что его компания обанкротилась, спросить: «Я могу тебе чем-то помочь, брат?», зная, что ты находишься за тысячи километров и ничем помочь не можешь. Ощущение того, что ты проявил участие к чужой беде, — кайф, сравнимый с наркотическим. Твоя душа поёт! Она за секунду пролетает тысячи километров, разделяющие Москву и Лондон, приземляется на плечо человеку, нуждающемуся в помощи, осматривается и… улетает обратно.