Олег Густов, 01.08.1988

Убийцы частенько выглядят дружелюбно.

Все живые существа подчинялись королю, выполняя все его приказы. Иногда это даже происходило до того, как он понимал, что хочет именно этого. Но король всё ещё был недоволен. Живые существа были ничтожной частью его подданных. Так что он начал издавать новые указы. Он приказал, чтобы волны омывали побережье только тогда, когда он захочет. Он приказал, чтобы ветер не дул, а втягивал. Время должно было идти не вперёд, а назад или в сторону. На то, чтобы убедить их, ушли годы. Солдаты рубили волны, пока их мечи не пропитались кровью волн, а ветер и время были заперты в глубоких темницах, пока не сдались от голода. Король теперь правил стихиями. Но он всё ещё был недоволен. Осталось одно существо, которое не желало подчиняться: музыка. Как же сильно король ненавидел музыку... Она отказывалась подчиняться, отказывалась вести себя дисциплинированно. Маленький речитатив без разрешения превращался в фугу, а кантата — в ораторию. «Кто-нибудь избавит меня от этих невыносимых мелодий?!» — кричал король. Стражи, обученные выполнять все его желания, даже крошечные, подчинились. Они заперли музыку. Всю — до последней ноты, паузы, все аккорды до самых невинных — и выгнали её из королевства. Музыка была изгнана навсегда. Наконец-то у короля появилась собственная Вселенная. Только его собственная, больше ничья. Он был счастлив, и никто не смел даже упоминать о том, что он изгнал единственные способы это выразить.