Viktoria Vaisman, 26.06.1964

Наши профсоюзы в начале своей деятельности часто служили прибежищем неумелым, ленивым и откровенно антисоциальным личностям. Такие люди во всех странах первыми стремятся объединиться в союз, чтобы сообща защищаться от естественного желания хозяина избавиться от плохих работников. Я не прошу наших профсоюзных лидеров в открытом демократическом обществе брать на себя роль менеджеров. Но, опираясь на новый трудовой кодекс, призываю их прекратить покрывать тех, кто работает спустя рукава. Мы не должны сползти к практике, при которой профсоюзное движение превращается в няньку для слабейших и нерадивых сотрудников, а система уравниловки отбивает у других людей охоту работать лучше, чем эти лентяи.

— Существует поверье, — сказала она, — Что когда-то давно мы были просто капельками, плавающими в море, затем стали рыбами, затем ящерами, крысами и обезьянами, а между ними побывали сотнями разных существ. Когда-то давно эта рука была плавником, а затем на ней появились когти! В моем человеческом рту есть острые зубы волка, резцы зайца и жевательные зубы коровы. Наша кровь солона как море, в котором мы когда-то жили! При испуге наши волосы встают дыбом, точно также, как встает дыбом шерсть. Мы сами — история! Все, чем мы становились на своем пути к человеку, все еще существует в нас. <...>
— Во мне живет память о моих родителях, о родителях моих родителей и о всех моих предков. Эта память проявляется в цвете глаз, в цвете волос. И каждый, кто изменил способ моего мышления, так же живет во мне. Так кто же «я»?