Вавиль Кутлалиев,

— Слушай, а чего мы вдвоем сидим, звякни Дэйви Джонсу, может, подъедет.
— Я бы рад, но он не сможет. Ты что, совсем не в курсе? Десять лет капитан Дэйви Джонс обязан трудиться в поте лица и только после, на один день сможет он ступить на территорию пивбара и встретиться с друзьями.
— Так я и думал. Его прокляли и обрекли на вечные страдания, да?
— Все гораздо хуже. Женился и завел детей.

Не один раз наблюдал я это совершенное поглощение одного существа другим. Я никогда не мог установить где подлинное начало этой приверженности, столь сильной, что нет даже стремления к обладанию — встреча, взгляд, рука, голос, смех, шутка — уже являются облегчением, таким мощным среди остановившей всю жизнь одержимости единственным существом, что радость равна спасению.