Оля Тюрина, 25.09

Когда я узнал ее ближе, у меня сложилось впечатление, что она кокетничает со всем миром потому, что кокетство – единственная форма проявления доброты, какую она знает. Так она пыталась выразить свое хорошее отношение к людям и заставить их – мужчин, в первую очередь, – хорошо относиться к ней. Она считала, что в мире слишком мало доброты, и не раз говорила об этом. Её чувства и мысли не были глубокими, но она действовала из лучших побуждений, и трудно было требовать от нее чего-то большего.

И если когда-то,
спустя десять зим,
ты встретишь меня в толпе,
найдешь меня серым, безликим, пустым,
ушедшим в чужую тень,
схвати меня крепко,
сожми воротник,
встряхни меня за плечо,
скажи, что я трус, неудачник и псих,
брани меня горячо.
Заставь меня вспомнить
ночной океан,
рассветы, ромашки, джаз.
Прижми свои губы к холодным губам,
заставь меня вспомнить нас.