Иван Булойчик, 28.12

Тут вот ведь какое дело: пока у человека живы родители, он почти не ощущает собственной смертности; сироте же нужно быть на редкость бесчувственным бревном, чтобы продолжать полагать себя бессмертным. Действие механизма почти неописуемо, просто когда мама и папа умирают, оказываешься словно бы на сквозняке, будто жизнь прохудилась и из всех щелей дует вечность.

Мир — это и белое, и черное, и серое. Выдерни один слой – и мир уже не будет миром. В сером слое живем все мы, обычные люди. Мы серые – в нас одинаково намешано и черного дерьма, и белого мармелада. В белом слое живут идеалисты, святые и психи. Ты жил в черном. И жил там слишком долго. Поверил, что все катится к чертям. Все висит на тонкой нитке в ожидании большого п…деца. Но не будет никакого большого п…деца. Сдохнем мы, сдохнут все, кого мы знаем. Придут новые поколения, или все человечество вымрет к чертовой матери, а венцом творения станут тараканы и обезьяны. Но самое интересное, что жизнь будет продолжаться. Только без нас. И жизни плевать, что мы о ней думаем. Мы для нее никто.