Павел Бабцев,

Как у всех разумных существ, у Толстого Чарли был порог способности удивляться. Уже несколько дней стрелка отклонялась в «красное», иногда зашкаливала, а теперь прибор окончательно вышел из строя. Начиная с этого мгновения, ничто — решил он — не может его удивить. Больше идиотских несуразностей уже случиться не может. Приехали.
Но, разумеется, он ошибался.

Согласно «Очерку феноменологии права» (1943) А. Кожева, диалектика господина и раба, а точнее, тот риск, которым она сопровождается, и труд, к которому она ведет, является подлинным истоком человека в его историчности. Иными словами, диалектика господина и раба является лишь отображением диалектики природы и истории в человеческом существовании, а значит, и началом собственно человеческих права и морали.