Mark Bark, 03.09.1990

Можно стараться вынуждать человека поступить так, а не иначе, воздействуя на его тело, но вязать новые узлы на кружеве Разума — гораздо большее преступление. Разумеется, насилие тоже коверкает сознание, и весьма успешно, но даже под самыми страшными пытками у живого существа все равно есть выбор, жить или умирать. Скажете, выбор небогат? Но он не беднее того, что преследует нас с самого рождения. Каждую минуту мы решаем, остановиться или продолжать путь, на каждом вдохе задумываемся, стоит ли открывать грудь для нового глотка воздуха. Жизнь, смерть. Смерть, жизнь. Две стороны монеты, но сама монета, подкинутая неизвестной рукой и вернувшаяся из неведомых далей на стол бытия, вечно вращается на ребре.

... мне показывали мать, которая целый месяц получала письма от сына после того, как в газетах прочла о его страшной смерти, — он был разорван снарядом. Он был нежный сын, и каждое письмо его было полно ласковых слов, утешений, молодой и наивной надежды на какое-то счастье. Он был мертв и каждый день с сатанинской аккуратностью писал о жизни, и мать перестала верить в его смерть, — и когда прошел без письма один, другой и третий день и наступило бесконечное молчание смерти, она взяла обеими руками старый большой револьвер сына и выстрелила себе в грудь.