Софья Шах, 14.12.2001

Не знаю, что сказать. Ведь я там не был, -
Я разминулся с волкодавом-веком.
А я сумел бы под колымским небом
И выжить, — и остаться человеком?
Когда цена всей жизни — пайка хлеба? Легко решать из глубины дивана,
Кому презренье, а кому — награда.
А я б не стал в сугробах Магадана
Униженно вымаливать пощаду,
Когда уже взвела курки охрана?
<...>
Нет. Не был. Не судим. Не привлекался.
Не предавал. Не сочинял доносы.
Но я не знаю, в чем бы я покаялся, -
И не под пыткой, просто на допросе,
Когда бы на Лубянке оказался.

Река наполнилась кровью, равнина была вся в клубах пыли и усеяна мертвецами. А прежде всего — запах. Уже тогда, в те годы, пахло как сейчас — сожжёнными домами и погребёнными под ними трупами.