Сергей Антонов, 19.04.1989

Она привыкла по вечерам выходить на балкон. Садилась на стул, приникала губами к холодным ржавым железным перилам. И смотрела на прохожих. За спиной у нее понемногу сгущалась тьма. Перед нею вдруг вспыхивали витрины. Улицу заполняли огни и люди. И мать погружалась в бесцельное созерцание. В тот вечер, о котором идет речь, сзади появился неизвестный человек, набросился на нее, избил и, заслышав шум, скрылся. Она ничего не видела, потеряла сознание. Когда примчался сын, она была в постели. Врач посоветовал не оставлять ее на ночь одну. Сын прилег подле нее на кровати, поверх одеяла. Было лето. Жаркая комната еще дышала ужасом недавно разыгравшейся драмы. За стеною слышались шаги, скрип дверей. В духоте держался запах уксуса, которым обтирали больную. Она и сейчас беспокойно металась, стонала, порой вздрагивала всем телом. И сын, едва успев задремать, просыпался весь в поту, настороженно приглядывался к ней, потом бросал взгляд на часы, на которых плясал трижды отраженный огонек ночника, и вновь погружался в тяжелую дремоту. Лишь позднее он постиг, до чего одиноки были они в ту ночь.

— У Алекса есть дурная привычка — делить мир на чёрное и белое. Как будто в любом выборе всегда только два варианта. Но мир не черно-белый, Лиза, мир цветной! И вариантов всегда много. Сама подумай: разве можно противопоставить клиента и психотерапевта? Психотерапевт точно такой же человек! А клиенты зачастую столькому учат нас, столько дают ценного, что общение с ними для терапевта оказывается просто подарком судьбы. Никакой грани между психотерапевтами и клиентами нет. Все мы просто люди. А что до двух путей… Здесь на острове, как и в любом другом месте на земле, путей всегда много. Что тебе мешает вести тихую размеренную жизнь здесь?