Андрей Орешников, 03.06.2000

Высоконравственна и впрямь сия персона.
Но какова была она во время оно?
Ей старость помогла соблазны побороть.
Да, крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть.
Встарь, избалована вниманьем и успехом,
Привержена была она к мирским утехам.
Однако время шло. У гаснул блеск очей,
Ушли поклонники, и свет забыл о ней.
Тут, видя, что, увы, красы ее увяли,
Оранта сделалась поборницей морали.
У нас таких особ немалое число:
Терять поклонников кокеткам тяжело,
И чтобы вновь привлечь внимание, с годами
Они становятся завзятыми ханжами.
Их страсть — судить людей. И как суров их суд!
Нет, милосердия они не признают.
На совести чужой выискивают пятна,
Но не из добрых чувств — из зависти, понятно.
Злит этих праведниц: зачем доступны нам
Те радости, что им уже не по зубам?

Люди очень странно ведут себя в лифте. Всем знакома такая ситуация: едешь на лифте вниз, где-то на полпути останавливается лифт, заходит какой-то человек, хочет нажать на «первый», потом видит, что уже нажато и убирает палец. Что ты думал? Что я сел в лифт на своём этаже и подумал: «Не буду ничего нажимать! Куда вызовут, туда вызовут! Предоставлю эту возможность мужику с третьего этажа».
Я думаю, такой мужик реально бы охренел, если бы я вызвал лифт, потом приехал бы лифт, открылась дверь, там стоял бы какой-то чувак и ничего бы не было нажато. И он сказал бы: «На первый!» И чувак в ответ: «Не надо на первый! Давай просто заходи, нажми «Закрыть дверь» и просто постоим! Подождём, пока нас кто-то вызовет, как я подождал, пока ты вызовешь меня. А хочешь на «первый», мужик? Давай на «первый»! Ты меня вызвал, ты меня и катай!»