Руслан Расулович, 17.06.1980

— Верка!
— Чаво!
— Чаво-чаво. Как без мужика с детьми останешься, дура? Да и не бьет он тебя, чего зря наговариваешь?
— Ничего. Пусть посидит недельку — охолонётся малость!
— А три года не хочешь?
— Три года? Да за что?
— Закон такой. А когда отсидит он от обиды, что его родная жена посадила к тебе не вернется. Не переживет он такого позора. Он же на виду — председатель!
— Никуда он не денется! Кому он нужен, такой?
— Да хотя бы Нюрке! С ходу подберёт!
— Эта, конечно, подберет... А с другой стороны, Советская власть дала свободу и равноправие — женщине!
— Свободу и равноправие дала, а мужика — не даст! Ты сама подумай, кто тебя с твоими детьми кормить будет? Свободу и равноправие в печь не поставишь. И на плечи не накинешь.

История — это медуза Горгона; под её пристальным взглядом всё обмирает и окаменевает. Живые лица, способные когда-то выразить боль, радость, страсть, страх — застывают с одинаковой героической гримасой. Настоящие цвета — розовый, зелёный, голубой, карий, рыжий, пшеничный — пропадают, уступают место двум мёртвым: слепяще-мраморному — для вождей, гранитно-серому — для исполнителей их воли.