Аня Шанина,

— Простите меня, — продолжил я. — Не хотел испугать вас. Но вы не должны оставаться здесь в одиночестве. Кеттл опасается, что от круга Регала все еще может исходить угроза, а это место не так далеко от колонны.
Она горько улыбнулась:
— Я всегда в одиночестве, где бы я ни была. Мне кажется, они не могут сделать со мной ничего, что было бы хуже того, что я сама с собой сделала.

Я закричал — наверно, вслух закричал — и снова проснулся, на этот раз даже в конвульсиях, потому что теперь уже все во мне содрогалось — и лицо, и одежда, и душа, и мысли.