Олечка Пименова, 15.12.1990

Знаешь, а ты меня чуть не провел, я был не в себе, но кое-что кольнуло. Например, этот ряженый биржевой маклер, читающий «Financial Times» в воскресенье, когда биржа закрыта. Ну да ладно, это еще куда ни шло. Я бы мог поверить в грабителя с полицейской береттой, но знаешь в чем твой главный прокол? Моя тётка всю жизнь проработала официанткой. Если бы она вышла на работу на высоких каблуках, она бы ещё до обеда волдыри натёрла. А раз она фальшивка — значит, и всё фальшивое. И я решил, что это пустозвон в меня точно не выстрелит, даже если ждать до Второго Пришествия. И, только без обид, в актёры ребят точно не возьмут.

— Но ты меня даже не знаешь.
— Я знаю, что ты умён и честолюбив.
— Мы оба знаем, что этого недостаточно.
— А ещё ты зол, но не показываешь этого. Это лучший вид злости, она тебя мотивирует не делая из тебя мишень.