Улан Нальжанов,

— Не могу. Я слишком многое должен искупить.
— Так будет легче для Кэролайн. Задумывался ли ты, что твои попытки искупления будут значить для неё? Пятьдесят лет следовать за тобой, помогать тебе, стремится к цели, которой тебе не достигнуть, пока ты не станешь стариком. Обузой. Ты всё равно попадёшь в Ад, Стефан. Зачем вести туда её? Если ты правда любишь Кэролайн, ты избавишь её от страданий и вернёшь ей жизнь, которой она и должна была жить. Без смертной жизни. Без тебя. Будешь цепляться за это хрупкое существование?
— Видимо я упрямый. Я хочу жить.
— Это так по-человечески.

... Иногда по ночам темнота и тишина тяготят меня. Покой внушает мне страх, а если я что-то ненавижу на свете, то это покой. Покой коварен и обманчив. Мне кажется, за ним скрывается ад. Я беспокоюсь за детей. «Мир будет чудесным», говорят они. Но достаточно одного телефонного звонка, чтобы разрушить всё.
Если жить как многие — потребительски и без чувств, то жизнь лишится гармонии, что присуща произведению искусства. Но вряд ли у меня хватит сил оторваться от своего времени. Оторваться от всего...