Davronbek Haydaraliyev,

Вижу его и вытягиваюсь в одну из струн -
Вспоминаю как тысячью тонких нот, обласканная, звучала.
Музыка, ты владеешь лучшей из Мертвых душ,
Я — инструмент, замирающий на его плече,
И нет ни конца во мне, ни начала:
Я — продолженье кисти его руки,
Что сжимает уверенно, но несильно.
И вот поэтому так не хочется убегать...
Он извлекает лучшее.
Я бессильна.

Просить за сына отцу Викентию напрямую не хотелось. Не из гордости, которая для служителя Божия грех, а чтоб не лишать дарящего радости проявить великодушие. Ибо, ведь если человек дает нечто сам, не будучи молим об услуге, тем самым и даяние его ценней, и душе спасительней.