Амина Картаева, 17.12

Я знаю, что не могу чувствовать твоих прикосновений, но я чувствую твою любовь, Нора. В душе. Это значит все для меня. Я желаю чувствовать тебя также, как и ты меня, но у меня есть твоя любовь. Ничто и никогда не будет значить больше. Некоторые люди проживают жизнь никогда не испытывая таких эмоций, которые ты дала мне.

Дети являются жертвами разводов, страдают от отсутствия любви. Иногда от ребенка отказываются родители и он попадает в сиротское учреждение, а иногда и вовсе не успевает родиться и погибает во время аборта. <...> Если ребенок еще не родился, это не значит, что его нет. <...> Церковь призывает защищать ребенка, у которого уже есть душа, у которого уже есть будущее, у которого это будущее должно быть светлым и радостным, вне зависимости от его веса и возраста. Вне зависимости от того, родился он или еще находится в утробе матери. Только по официальным данным, в России в 2015 году было совершено 746 тысяч абортов. Это дети, которым их родители не дали родиться. Мы призываем защищать жизнь ребенка и признать, что его жизнь должна находиться под защитой с момента зачатия. <...> Если мать допускает убийство нерожденного, не дает ему родиться на свет, она убивает в себе мать. И это тоже очень важно понимать: она наносит вред прежде всего самой себе. Она думает, что этим освобождается от лишних забот, думает, что она избавляет ребенка от бедности, возможно — от какой-то врождённой болезни, но на самом деле она его убивает и причиняет ему страшную муку, потому что, даже находясь в утробе, ребенок во время аборта переживает страдание, и врачи это подтверждают. Мы говорим не только о защите ребенка, но и о защите нравственного, духовного и физического здоровья женщины. Операция прерывания беременности не является лечением и медицинской помощью. Она не помогает здоровью, а вредит здоровью женщины, она не спасает жизнь, а наоборот — лишает жизни ребенка.