Найля Туктагулова, 24.06

Когда я впервые попала в Каньон, то боялась темноты и неминуемой смерти. Сейчас мрак ничего для меня не значил, а смерть казалась подарком судьбы. Я всегда знала, что мне придется вернуться в Неморе, но, оглядываясь назад, понимала, что часть меня ждала этой возможности. Ведь я хотела доказать, что от меня тоже может быть польза, и – от этой мысли я скривилась – угодить Дарклингу. Буквально мечтала о том, что буду стоять рядом с ним. Мне хотелось верить в свое предназначение: никем не любимая сиротка сможет изменить мир и стать объектом всеобщего восхищения.

Ничего ужасней коллективных экстазов в человеческой истории нет. Это наводит меня на мысль, что в последнее время Россия — страна, ну как бы это сказать, в некоторых отношениях более свободная, чем США. Правда, это покупается отсутствием консенсуса по всем базовым ценностям, но это заставляет меня как-то радостно сказать, что фашизм у нас не пройдет. Почему? А потому что у нас ничто не проходит. У нас и коммунизм не прошел, и либерализм не прошел, ну и фашизм не прошел, потому что на самом деле всем все равно. И это до какой-то степени нас спасает.