Игоръ Михеев, 18.06

Милиция затем приходила еще раза четыре. И я всегда узнавал об этом заранее. Меня предупреждал алкоголик Смирнов.
Гена Смирнов был опустившимся журналистом. Он жил напротив моего дома. Целыми днями пил у окна шартрез. И с любопытством поглядывал на улицу.
А я жил в глубине двора на пятом этаже без лифта. От ворот до нашего подъезда было метров сто.
Если во двор заходил наряд милиции, Смирнов отодвигал бутылку. Он звонил мне по телефону и четко выговаривал единственную фразу:
— ***и идут!

Я живу с парнем, но это не мой парень, мы с ним просто вместе снимаем квартиру. И я не знаю, как объяснить людям, кто он мне, потому что он мне не друг, он мне не парень. Кто он мне? Сожитель? Мне кажется, когда человека называешь «сожитель», то автоматически приписываешь ему диагноз «алкоголизм» и «воровство». Я слово «сожитель» слышу только в криминальных сводках, когда нашли труп женщины, а рядом её сожителя. Ведь нет же хороших новостей, когда, например, сожитель покрасил весь район, все лавочки... Нет. Без добавления «по приговору судьи».