Надежда Устимова,

Нечуткий к семантическим каверзам человек может прельститься словосочетанием «гуманитарные технологии». Чуткий же — сразу уловит, что там, где есть «гуманитарное», не может быть технологий, а там, где есть технологии, не может быть «гуманитарного». В своем действительном и сокровенном смысле гуманитарные технологии предполагают отождествление между деланием вещей (подлинная сфера технологизма) и деланием людей. При том, что гуманитарное и его производные (гуманизм в том числе) берут за аксиому несводимость человека к вещи, вытекающую из наличия у человека фундаментальной личностной свободы, на которую посягать и безнравственно, и невозможно. «Назовите меня каким угодно инструментом. Вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя», — говорит принц Гамлет своим коварным сокурсникам из Виттенберга.

Жена знает, что муж для неё защита, поддержка и опора. Особенно когда ночью она будит тебя пальцем в бок, делает максимально немощный вид и максимально умирающим голосом говорит: «Воды...» И ведь на неё не нападают гопники, у неё сейчас не собеседование, не нужны ей ни защита, ни поддержка, но я же люблю её, поэтому, конечно, иду за стаканом воды. Возвращаюсь, ласково смотрю, как она пьёт, делает глоточек, ставит на тумбочку и засыпает. А я потом ворочаюсь и не могу уснуть до самого утра. Не потому, что меня разбудили... а вы видели этот маленький, сука, глоточек? Птичка колибри в языке больше воды приносит за один раз! Давайте будем честными: ну не хотела ты воды, ты хотела проверить, пойду я за ней или нет. Защитник или не защитник...