Люсьена Макарова

В Ленинграде к его сочинениям отнеслись прохладно. Стереотипы здесь были повыше. Полная бездарность не оплачивалась. Талант настораживал. Гениальность порождала ужас. Наиболее рентабельными казались — «явные литературные способности», У Потоцкого не было явных способностей. Что-то мерцало в его сочинениях, проскальзывало, брезжило. Какие-то случайные фразы, отдельные реплики... «Перламутровая головка чеснока...», «Парафиновые ноги стюардессы...». Однако явных способностей не было.
Издавать его перестали. То, что прощалось захолустному новичку, раздражало в столичном литераторе.

Меня били-колотили, Два кола, четыре гири,
А угадали по плечу — я стою и хохочу. Ой, не всё же с горя плакать, ой, не всё же мне тужить,
Дайте маленькое времечко весёлому побыть. У подружки русы косы, ниже пояса вились,
Ох, за эти русы косы, мы с товарищем дрались.