Алан Старцев, 09.02.2000

Самое трудное в этом мире – слышать и видеть. Мы не желаем видеть. Вы думаете, капиталист интересуется положительными сторонами коммунистической идеи? Или, может, коммунист хочет узнать о сильных сторонах капиталистического строя? Полагаете, богатый жаждет что-то знать о нищих? Мы не желаем видеть, поскольку зрячий может захотеть перемен. Мы не хотим смотреть. Если вы смотрите, вы теряете контроль над происходящим, теряете контроль над жизнью, которой вы только-только научились кое-как управлять... Вероятность того, что вы проснетесь, прямо пропорциональна количеству тех воспринятых вами истин, от которых вы не сбежали. Сколько новой информации вы можете воспринять? Сколько можете отринуть ценных и дорогих вашему сердцу вещей и не удрать? Насколько вы готовы мыслить в непривычных категориях?
Первым делом мы обычно пугаемся. Боимся мы отнюдь не нового. Того, чего не знаешь, бояться невозможно. Неведомое никому не может внушить страх. Люди боятся потерять известное. Вот чего страшится каждый из вас.

Паренек вряд ли перенесет транспортировку и в лучшем случае протянет еще несколько дней. Но все, что он пережил до сих пор, — ничто в сравнении с тем, что ему предстоит перед смертью. Сейчас он еще оглушен и ничего не чувствует. Через час он превратится в кричащий от невыносимой боли комок нервов. Дни, которые ему еще осталось прожить, будут для него непрерывной, сводящей с ума пыткой. И кому это надо, чтобы он промучился эти несколько дней?..