Галина Юрова, 11.09

— Вот с таким говноедом, как ты, Наимов...
— Я не дерьмоед, товарищ подполковник, а офицер военной прокуратуры и нахожусь при исполнении.
— При исполнении ты, значит, говно не ешь? А после?
— Ещё вчера я начал работать по этому делу, навёл справки, и выяснил что … перед приездом товарища Жукова была проведена тотальная проверка всех складов. И существенных недостач не обнаружено… Имею соответствующую справку.
— Да шо ты? И шо там у той справке за ту тысячу комплектов, шо мы нашли?
— Хорошо, поехали!
— Кудой?
— Смотреть эти комплекты!
— Так они сгорели, Наимов. Вот пока ты собирался тут, они сгорели самым синим пламенем!
— Тогда об чем разговор? Нету тела — нету дела!
— Что ты сказал? [хватает Наимова за грудки] Пуговичку застегни! Тела-то как раз есть. И тела это — моих товарищей. Понял, Наимов?
— Понял. Сочувствую. Только это статьи 59 и 105 Уголовного кодекса. И заниматься этим должны вы — уголовный розыск, но если вы хотите…
— Не хочу. От тебя, Наимов, даже спирту на морозе не хочу. В горло не полезет!!!

Играет скрипка в тишине.
Все замерло вокруг.
Луна светила как во сне,
Ты счастье вспомнишь вдруг. Беседка, шорох, старый сад
И нежных рук тепло,
И роз пьянящий аромат.
Все было и прошло... Волшебной музыки игра,
Воспоминаний грусть.
Слышны вселенной голоса
Я больше не вернусь. Я не вернусь, всё позади.
Пусть больно сердцу, пусть!
Звук скрипки слышен впереди...
Нет, я не обернусь.