Ольга Лукина, 21.01.1989

«Но вы, кажется, забываете, — сказал Кауниц, — что Петр I ввел Россию в политический союз с другими европейскими государствами, и только с его времени мы начали признавать её существование».
«Послушайте, — отвечала я, — такая обширная страна, как Россия, наделенная всеми источниками силы и богатства, не нуждается на пути своего величия в иностранной помощи. Если управлять ею хорошо, она не только неприступна в своей собственной мощи, но в состоянии располагать судьбой других народов как ей угодно. Притом, извините меня, если я замечу, что это непризнание России до Петра было скорее невежеством и глупостью европейских народов — упустить из виду такую страшную силу.

Меня всё ещё держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нём есть примесь грусти: вчера всё было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!»