Азнив Погосян, 05.01.1980

Наша старинная русская традиция как раз и строилась вокруг того, что не имела ничего своего, кроме языка, на котором происходило осмысление этого “ничего”. Чем-то похожим занимались евреи, но они назвали свою пустоту Богом и сумели выгодно продать ее народам поглупее. А мы?
Мы пытались продать человечеству отсутствие Бога. С метафизической точки зрения такое гораздо круче, и поначалу даже неплохо получилось – поэтому наши народы когда-то и считались мистическими соперниками. Но если на Боге можно поставить национальный штамп, то как поставить его на том, чего нет? Вот отсюда и древний цивилизационный кризис моих предков, проблемы с самоидентификацией и заниженная самооценка, постоянно приводившая к засилью церковно-бюрократического мракобесия и анальной тирании.

Я искал твои следы, и не находил.
От чего бежала ты? Берег так уныл.
Ветер гнал мою тоску вдоль прибрежных скал
Исповедаться песку – он все понимал.
Щурился от солнца взгляд – мне бы до него.
Чувства гасли невпопад, и легли на дно.
Там, на самой глубине, стало им легко.
Ты приснись сегодня мне, обними тепло.
И, возможно?... Наконец! Я найду тебя.
Образ в облаке исчез на закате дня.