Дмитрий Белослудцев,

... я стараюсь все понять, я копаюсь во всех науках и во всех литературах вплоть до негритянских сказочек и с какой-то мистической радостью обнаруживаю, что, проявляя чуточку терпенья, можно найти взаимопонимание со всеми людьми, любого цвета кожи и любой веры. Видимо, существует какая-то общая человеческая логика и общий запас человеческих ценностей, как любовь, юмор, оптимизм или охота вкусно покушать и много-много других вещей, без которых нельзя существовать. И вот порой меня охватывает ужас, что я не могу понять коммунистов. Я сочувствую идеалам коммунизма, но не могу постичь его метод. Иногда мне кажется, будто они говорят на непонятном мне иностранном языке и их мышление подчиняется иным законам. Если один народ верит в то, что люди должны как-то притерпеться друг к другу, а другой — что им следует друг друга пожирать, то это, конечно, очень существенное различие, но отнюдь не принципиальное; но вот если коммунисты полагают, что при некоторых обстоятельствах вешать и расстреливать людей не более серьезное дело, чем давить клопов, так уж этого я никак не могу понять, даже если мне будут объяснять по-чешски...

Это происходит. Я собираюсь поговорить вслух с... Со склепом, с моей мертвой семьей. Со всеми, кроме тебя, Деймон. Потому что где бы ты ни был, ты не здесь.