Тимофей Федорец,

Я поворачиваюсь к Элаю.
— Что думаешь? Хочешь спуститься вниз и спать в тех домиках? Там есть кровати.
— Нет, — отказывается Элай, сворачиваясь калачиком на полу. — Давайте останемся здесь.
Я понимаю почему. Посреди ночи в этом заброшенном местечке чувствуешь себя беззащитным — перед рекой, одиночеством, поселившимся здесь после ухода фермеров — и перед призрачными глазами и руками оставленных рисунков. А здесь, в пещере, где они сохранили в безопасности вещи, кажется, что и мы тоже будем защищены.

— Всё изменилось.
— Да, всё кроме тебя. Ты, полагаю, только сейчас начала проявлять себя, стоя в одиночестве на асфальте. Понимая, что пока ты пряталась за своей миссией мести, все остальные вокруг развивались. Ты действительно думаешь, что они ждали бы вечно, жертвуя всем и не получая ничего взамен? Ты правда веришь, что получишь свой счастливый конец после всей этой лжи стольким людям... Пока у тебя никого не останется, кроме врагов? Как маленький пироманьяк, ты начала пожар и убедила себя, что можешь им управлять. Но я знаю твой маленький грязный секрет. Ты не можешь жить без мести. Бесконечный круг ненависти — это твоя зависимость. И как все сказки, эта всегда заканчивается одинаково. Во-первых, ты сломаешься... А потом ты будешь гореть.