Ирина Щербакова,

— Я в отчаянии и в то же время немыслимо счастлив. Здорово, когда так дико чего-то хочется... Мне хочется лежать на выгоревшей траве, ну, знаешь, когда солнце припекает, и земля совсем пересохла, а трава желтая, как солома, и ломкая, и в ней полным-полно всяких букашек, и они мечутся по сухому мху. Лежать ничком и смотреть на все это. И чтобы поблизости была каменная изгородь, и корявые деревья с листочкам. Тогда сразу все отлегает.
— И еще Хлоя?
— И Хлоя, конечно. Хлоя в идее.

— Я пришел сюда поговорить, а не упреки выслушивать, отец.
— Это есть опыт, сынок. Вечером придешь домой. Подумаешь: «какое дерьмо я сегодня съел?».
Какое дерьмо я съел сегодня или, какое же дерьмо меня заставили съесть. Ты знаешь, какое дерьмо нас заставили съесть? Оказалось, что у нас нет цены даже в три куруша.