Андрей Милько, 11.11

Да, это несомненно: каждый из нас — храм. Но что заключено в пустом пространстве моего храма?
Эстер. Заир.
Она заполняет его. Она — единственная причина того, что я ещё жив. Я оглядываюсь вокруг и понимаю, почему стою сейчас в центральной нефе, почему мчался по обледенелой автостраде и томился в пробках — для того, чтобы помнить, что надо ежедневно перестраивать себя; для того, чтобы — впервые в жизни — признать: я люблю другого человека больше, чем самого себя.

Я часто вспоминаю своих знакомых по школе и колледжу, которые, на мой взгляд, как-то слишком уж быстро избавились от своего культурного прошлого. У меня был приятель — сикх. Он буквально отринул свою прежнюю жизнь: сбрил бороду, выкинул тюрбан, сделал модную стрижку. Казалось бы, что тут плохого? Но что-то с ним произошло, и очень скоро он стал совершать одну глупость за другой — как будто потерял якорь. Вы ведь понимаете, как трудно кораблю удержаться без якоря в гавани во время шторма. И я не хочу, чтобы вы потеряли свои якоря. Но в то же время мы должны, хоть и медленно, искать общие точки для создания новых якорей — пусть даже на это уйдут века.