Юлия Губина, 02.02.1986

У него синели кончики пальцев и губы, то и дело темнело в глазах, а кожа стала сухой и блестящей, но она как будто не замечала этого, в ней была, как говорил один писатель, «завороженность сердца», позволявшая ей занимать себя только приятными глазу предметами и неутомительными для души делами.

Бывает, заглянет в очи своих друзей –
И видит пустой разрушенный Колизей.
А думала, что жива.