Гузель Ильина, 07.06

Это и есть твоя жизнь. Это — твое. Ты можешь точно подсчитать свое жалкое имущество, четко подытожить свою первую четверть века. Тебе двадцать пять лет, у тебя двадцать девять зубов, три рубашки и восемь носков, несколько книг, которые ты уже не читаешь, несколько пластинок, которые ты уже не слушаешь. Тебе не хочется вспоминать о чем-то другом, о семье, учебе, любовных увлечениях, друзьях, каникулах, планах на будущее. Ты путешествовал и ничего не вынес из своих путешествий. Ты сидишь, и тебе хочется только ждать, ждать лишь того момента, когда ждать будет уже нечего: пусть придет ночь, пробьют часы, пролетят дни, сотрутся воспоминания.

— Это игра страха, игра запугиваний из-за тех документов, что вы нарушили.
— Ваш народ согласился позволить нам проложить рельсы по вашим землям. Вы согласились на это, когда прикоснулись к ручке.
— Я прикоснулся к ручке, потому что я хотел мира последние восемь снегов! Мои люди жили как самые бедные из белых! Где те прекрасные вещи, которые вы нам обещали? Та роскошь, которую вы нам предлагали, когда вы там говорили о том, что мы должны подписать договор!
— Красное Облако, вы подписали или не подписали договор? Я советую сделать вам сейчас тоже самое. Или я что, тоже не видим? Я говорю с вами.