Ян Шелест,

Всякий раз когда речь идет о демократии и о выборах, все говорят о публичной части и забывают неявное. А неявная часть может быть сформулирована замечательным выражением: при прочих равных условиях. Т. е. у нас есть кандидаты, которые между собой борются, но при этом они все говорят: модель у нас одна и та же. Если вдруг неожиданно выясняется, что меняется модель, потому что старая больше не работает, начинается катастрофа. Все проблемы сегодняшней политической жизни в мире связаны с тем, что экономическая модель, которая была долго, больше не работает. Но не существует демократического способа смены базовой модели, парадигмы. Просто потому, что люди не знают, не понимают. Когда есть новая модель, то понимают может два человека, может пять человек. Всего. И поэтому когда дело доходит до такого масштаба изменений, вся демократия летит в тар-тарары. <....> Если вы посмотрите на либеральные форумы последних лет, то вы увидите, что они уходят от базового вопроса. Они по распределению обязанностей в нашей стране отвечают за экономический рост. А экономического роста нет. 6 лет. Нарисовать можно что угодно. Но роста нет. И им бы это надо обсуждать. Нобелевскую премию не присуждают за исследование экономического кризиса, потому что в рамках той экономической науки, которая существует, этого кризиса существовать не может. Так и у нас либералы не могут сказать, что 6 лет спад. Хотя это все знают. И вся проблема в том, что до тех пор, пока базовая модель работает, можно придумать много моделей демократии. Но когда речь идет о глобальной смене парадигмы, то в этом случае демократия не работает точно. И тут должен прийти герой. Который своей волей и своей энергией, пользуясь поддержкой масс, которых больше не устраивает старая модель, эту старую модель сносит.

Женщина, женщина, есть ли ты?... Что ты такое?... Высоко на вершине на сибирском дереве испуганно блестит глазами твоя шапка; корова в муках рожает дитя – тебе на сапоги; с криком оголяется овца, чтобы ты могла согреться ее волосами; в предсмертной тоске бьется кашалот, рыдает крокодил, задыхается в беге обреченный леопард. Твои розовые щеки – в коробках с летучей пыльцой, улыбки – в золотых футлярах с малиновой начинкой, гладкая кожа – в тюбиках с жиром, взгляд – в круглых прозрачных банках…