Maksim Bobruk,

— Это игра страха, игра запугиваний из-за тех документов, что вы нарушили.
— Ваш народ согласился позволить нам проложить рельсы по вашим землям. Вы согласились на это, когда прикоснулись к ручке.
— Я прикоснулся к ручке, потому что я хотел мира последние восемь снегов! Мои люди жили как самые бедные из белых! Где те прекрасные вещи, которые вы нам обещали? Та роскошь, которую вы нам предлагали, когда вы там говорили о том, что мы должны подписать договор!
— Красное Облако, вы подписали или не подписали договор? Я советую сделать вам сейчас тоже самое. Или я что, тоже не видим? Я говорю с вами.

Оставили след свой суровые годы
В морщинах, в короткой его седине,
Но те же глаза сквозь туман непогоды
Глядят, разгораясь в холодном огне. Быть может, и радость приходит все реже,
И медлит в полете раздумчивый стих,
Но он не сдается — ведь сосны все те же
И та же могучая поступь у них! Пусть яростно ветры над ними несутся,
Пусть давит им плечи дождливая муть,
Их можно сломать, но они не согнутся,
Со скрипом, со стоном, но выпрямят грудь. И, в дюны впиваясь пятой узловатой,
Как мачты тугие, гудя в высоте,
Несут они берег — свой парус косматый —
К бессонному солнцу и вечной мечте.