Богдан Коваліско,

О каком идеалистическом, храбром, избранном народе идет речь? Это чушь собачья! Народ, которым повелевают и он корится; которого унижают, а он воспринимает это как само собой разумеющееся; который видит реальную жизнь, перебивается за чертой бедности и продолжает с этим мириться… Власть убеждает людей, что они должны существовать именно так. Власть всеми способами навязывает людям свои вымышленные идеалы, а те верят, что это цель всей их жизни. Еще никто открыто не засомневался. А тех, кто решился заговорить о проблемах, выступить против, народ позволяет отъединять, защищаясь от другого, разумного мнения. Этот народ наблюдает за убийствами тех, кто храбрее и отчаяние многих других. И я уже не знаю, хочу ли я, так как раньше, помочь всем вырваться из цепких лап правительства. И хотят ли они освободиться...

Я очень часто думала, что с человеком надо обращаться по-человечески, а не как с животным; обращаться с человеком по-человечески — это значит дать ему возможность, чтобы он был чистым, жил в чистом доме, относиться к нему с симпатией и уважением, но самое главное — внушить ему надежду на будущее. Если с человеком не обращаться так, то он превращается в животное: человек ведь все может, даже стать животным, если уж другие захотели, чтобы он был животным, а не человеком, — и тогда совершенно напрасно требовать от него человеческого поведения.