Аврора Римская, 25.10.1988

Мне всего тринадцать лет, но я уже знаю, из чего складывается формула любви. Подобно тому, как человеческий организм на две трети состоит из воды, любовь на две трети состоит из страха. Особенно, если живешь в такое время и любишь такого человека.
За Давида я боялась всякий день и всякий час.

— Есть ощущение, что мир вообще оказался не готов к сегодняшней ситуации… Суверенитета в Европе действительно сейчас ни у кого уже нет?
— Мы ежегодно участвуем в Мюнхенской конференции по безопасности. Это старинный механизм, собирающий лучших дипломатов, политологов, философов. И на последней конференции во время выступления Лаврова достойнейшие люди начали шуметь, свистеть, топать ногами. Господа, если вы сейчас с чем-то не согласны, если вам что-то не нравится, то где же вы были несколько лет назад? Где вы были, когда начинался украинский кризис? Почему вы молчали, когда принимались политические решения, из-за которых сегодня Европу захлестнул поток беженцев? Почему вы не свистите сами себе и своим руководителям из-за решений по Сирии, Ливии, Ираку, Украине?
В последние полтора года стало очевидно, что Европа переживает серьезный кризис самоидентификации. Она перестает быть самостоятельным игроком, отказывается от суверенитета в международных делах. Еще десять лет назад было невозможно даже подумать, что Европа полностью подчинится воле США. Мы давно говорим, что позиция Европы в отношении санкций и критики нашей страны это навязанная ей позиция США.
Давление США происходит везде, и все, что мы сейчас видим, это результат колоссального давления супердержавы на всех игроков. Например, госсекретарь Джон Керри обосновывал необходимость внутри американской поддержки договоренностей по иранской ядерной программе. Он говорил: «Нам и так непросто убеждать Европу давить на Россию из-за Украины». Такого откровения я никак не ожидала. И после этого нам говорят: Россия — единственная страна, заблокировавшая создание трибунала по Ирану. Да, мы предотвратили катастрофу в Совбезе ООН по политизации решений.