Алина Липкань, 17.10

— Прости меня.
— Я все-таки не жалею, что поцеловал тебя в детстве. Ты искупил свою вину на земле тем, что страдал и не озлобился. Твои творения вселяли добро в души людей и люди отплатили тебе любовью и почитанием. Я прощаю тебя.
— Спасибо!
— Но ты дурак, Андерсен, что прошел мимо такого чуда, как любовь женщины. Тут я тебя, как мужчина, не одобряю.

Мне, собственно, не надо было спрашивать твоё имя. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины; что бы я стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имён, которые чужды Прекрасной Неизвестности? Тем более я не желаю знать, кто ты, кто твои родители и как ты живёшь. К чему нарушать очарование? Я занимался, сидя на этом камне, сравнительным изучением финских и японских сюжетов… как вдруг ручей выплеснул эту яхту, а затем появилась ты… Такая как есть. Я, милая, поэт в душе – хоть никогда не сочинял сам.