Боря Калиниченко, 01.02.1990

И вот он, наконец, понял: нельзя добиваться счастья любой ценой – жизнь и так воздала ему сверх меры, и теперь уже можно признать, что она была на редкость щедра к нему. Отныне и уже до конца своих дней он посвятит себя тому, чтобы извлекать сокровища, таящиеся в его страдании, и каждую радостную минуту проживать, как если бы она была последней.

И все-таки есть некий потаенный смысл в том маниакальном упорстве, с коим человек цепляется за жизнь. Этакое мазохистское желание продлить агонию, балансируя меж двух миров, загробным и земным, стремление выкарабкаться с того света в абсолютно безнадежных ситуациях, когда шансы на спасение ничтожно малы, а чаще их попросту нет. Принято считать, что в такие минуты перед глазами проносятся самые яркие воспоминания, но на деле голова целиком забита липким, сковывающим рассудок страхом. Страхом смерти. Мысль о скорой кончине выдавливает из мозга все прочие, а вышедший из-под контроля организм, реагируя на бешеный выброс адреналина, предательски опорожняет кишечник.