Вадим знал — Кира всегда была эгоцентрична. В свое время ему это даже нравилось. Я, мол, такая — хотите принимайте, хотите нет. И он принял. А сейчас? Почему сейчас его отчего-то коробит? Так, как будто мелочи... Сидишь за столом, разговариваешь, а она вдруг: «Минуточку!» — и исчезает. Оказывается, что-то там не долепила, переделывает. Потом вернется: «Прости, ты о чем-то рассказывал. Ну ладно, продолжай, продолжай». А ты рассказывал о своем друге, своем самом близком друге... И не то что ей это не интересно, просто она живет в своем собственном мирке. Что-то проходит мимо нее, не коснувшись даже, что-то чуть-чуть заденет, что-то даст вспышку, искру, короткое замыкание и погаснет, а что-то завладеет ею целиком, и тогда начинается одержимость. Как сумасшедшая бегала по Киеву, так же, вероятно, и работает, если ей работа нравится. Все, что, например, произошло с Вадимом за прошедшие годы, коснулось ее, как некая прилетевшая издалека комета — коснулось, дало ослепительно яркую вспышку, потом погасло. Все это для нее нечто далекое, непонятное, ни во что не укладывающееся, абстракция и потому — вот это-то самое страшное — не очень ей нужное. А его стишки двадцатилетней давности — это близкое, родное, свое и, судя по всему, крайне необходимое.
— Виктор Некрасов
— Это твоя история. Не моя. А на самом деле ты заточил меня, не позволил мне существовать в этом мире, потому что не выносил меня. Нет, мы были равны. Мы не были великими или могущественными, потому что мы были равны друг другу. Думаешь, ты создал архангелов, чтобы нести свет? Нет. Ты создал тех, кто ниже тебя, чтобы встать выше их, чтобы стать их Владыкой. Ты эгоист! Ты хотел стать великим.
— Это правда. Но это не вся правда. Акт творения несёт в себе ценность и блаженство,... гораздо более значимые и подлинные, чем мои гордость и эгоизм. Называй это благодатью. Бытием! Мироздание — не творение рук моих. Оно всегда было... и пробивалось наружу. Оно существовало, так же, как ты и я. Как только ты вышла на волю, ты тоже это почувствовала. Увидела.
— Сверхъестественное (Supernatural)