Дарья Аликберова, 11.11

— Вернемся к тебе и ко всем этим книгам, что ты прочитал, а их значится 4000 штук?
— А может и больше…
— А эту ты не прочитавши?
— Не всю.
— А чего?
— Даже не знаю…
— А какая самая лучшая книга?
— Понятия не имею…
— Ну пораскинь ты мозгой-то!
— Много книг хороших…
<.......>
— Значится твоя эта история ничем не хуже вот этой книги?
— Библии?
— Библии.
— Сложно сказать, гиббоновская — фундаментальный труд…
— Серьезная книга?
— И правдивая, не забывай?
— И правдивая, но ничем ли не хуже ли?
— Не знаю как их можно сравнивать, это же разные вещи. Как груша с яблоком…
— Ничего подобного, профессор, мы книги сравниваем. Твоя эта история упадка ничем не хуже вот этой книги или нет, скажи мне?
— Я бы сказал нет…
— Здесь вот на обложке раньше было написано, покуда не стерлось: «Величайшая книга всех времен и народов», — оно правда, как считаешь?
— Может быть…
— Вот ты хорошие книги читаешь?
— Стараюсь, да…
— А самое лучшее не прочитавши? Как так?
— Мне пора…

Что есть красота, где начинается она? Я смею утверждать, что каждая женщина может быть красивою и может стать красивою; и если она это может, то в ней уже дремлет красота, как скрытая предрасположенность, или власть и влечение. Это предрассудок, что красота всегда предстает раскрытой, положительной и совершенной. Напротив — она приходит и исчезает, созревает и искажается; и самая раскрасавица мгновениями бывает уродливой.